[С натуры]. Евгений Кацман. "Портрет Эйнштейна в возрасте 74 лет". Бумага, сангина, итальянский карандаш. Иудаика. ...

[С натуры]. Евгений Кацман. "Портрет Эйнштейна в возрасте 74 лет". Бумага, сангина, итальянский карандаш. Иудаика. Размер 50х43 см.

Евгений Александрович Кацман (26 июня [8 июля] 1890, Харьков, Российская империя — 31 июля 1976, Москва, СССР) — советский художник и график.

Один из создателей и лидеров Ассоциации художников революционной России. Участник выставок с 1908 года (Передвижной, АХР и ряда заграничных).

Родился 26 июня (8 июля по новому стилю) 1890 года в Харькове в семье ремесленника. Позже семья с двумя детьми переехала в Саратов. Старший брат Владимир поступил в созданное при Радищевском музее Боголюбовское рисовальное училище, путь художника избрал и Евгений. В ходе беспорядков Первой русской революции был исключён из училища за участие в забастовке.

В 1906 году он с братом переехали в Петербург и он поступил в Рисовальную школу Общества поощрения художеств (ОПХ), где год учился у Н. К. Рериха и А. И. Щусева.[1] В 1907 году Владимир был арестован и отдан в армию, а Евгений исключён из школы за принадлежность к марксистскому кружку, став преподавателем одной из частных художественных школ, готовившей учащихся к поступлению в Императорскую Академию художеств. Ведя три года занятия в головном классе, он обучался в натурном классе.

В 1909 году Кацман поступил в Московское училище живописи, ваяния и зодчества, где учился по 1916 год у К. А. Коровина и С. В. Малютина. В 1916 году получает звание художника первой степени по портрету.

С 1918 г. выдвинулся на общественно-художественной работе (был членом ЦК Всерабис первого созыва). Вместе с А. Григорьевым и П. Радимовым основал в марте 1922 года АХРР. В течение ряда лет Кацман был ее генеральным секретарем. Как писал Кацман в своих воспоминаниях, создание Ассоциации началось с того, что «группа художников-реалистов решила обратиться в Центральный Комитет партии и заявить, что мы предоставляем себя в распоряжение революции, и пусть ЦК РКП(б) укажет нам, художникам, как надо работать». Искусство АХРР с его упрощенным документализмом, пропагандистским пафосом, выраженным в «понятной» реалистической форме, с подчинением себя идеологической доктрине получило поддержку советского правительства, признавшего в АХРР представителя «революционного («официального») искусства». Это, а также личные контакты руководителей Ассоциации с руководством страны, позволили АХРР занять монопольное положение в художественной жизни и влиять на культурную политику и формирование идеологического климата, уничтожить «левое» искусство и вытеснить с художественной арены его ведущих представителей под предлогом борьбы с «формализмом». Организационные и эстетические принципы АХРР были воспроизведены в унифицированных советских художественных институтах, руководство ассоциации и в них сохранило свое руководящее положение.

Из Декларации Ассоциации художников революционной России: «Наш гражданский долг перед человечеством — художественно-документально запечатлеть величайший момент истории в его революционном порыве. Мы изобразим сегодняшний день: быт Красной Армии, быт рабочих, крестьянства, деятелей революции и героев труда. Мы дадим действительную картину событий, а не абстрактные измышления, дискредитирующие нашу революцию перед лицом международного пролетариата … Революционный день, революционный момент — героический момент, и мы должны теперь в монументальных формах стиля героического реализма выявить свои художественные переживания»[2].

В 1926 году посетил в составе делегации художников русского живописца И. Е. Репина в Куоккале, отошедшей к Финляндии с тем, чтобы убедить его переехать в СССР. "Члены делегации, направленной в Куоккала, впоследствии вспоминали: «— Вас ждут в СССР, — говорили мы. — Ваш приезд будет праздником для всей страны. Вас встретят с почестями, как свого любимого художника. — Нет, нет, я недостоин этого, — отвечал Репин. — А от почестей, пожалуйста, освободите. Я уж лучше приплачу"[3].

Был участником выставок к пятилетию и десятилетию РККА.

Официальный портретист советской политической элиты. В своих произведениях запечатлел деятелей коммунистической партии, рабочих, писателей, ученых, художников. Он изобразил также новый быт. Кацман — автор портретов Ф.Э. Дзержинского (1923), М.И. Калинина (1924), Е.М. Ярославского (1924), М.В. Фрунзе (1925), М.С. Ольминского (1927), С.М. Буденного (1928), К.Е. Ворошилова (1933), "В.И. Ленин в Мавзолее", «Предс. СНК СССР В.М. Молотов», «Наркомвоенмор, председатель РВС СССР К.Е. Ворошилов», «Зам. Наркомвоенмора М.Н. Тухачевский», «Зам. Наркома и пред. РВС СССР Я.Б. Гамарник», «Главный инспектор морских сил РККА Р.А. Муклевич», «Зам. предс. Госплана и главный арбитр СССР И.С. Уншлихт», «Женщины Красной армии и социалистического строительства», «Командир N-ской дивизии Л.М. Гавро», «Тов. Савин», «Тов. Ольский», а также портретов И.И. Бродского (1934), А.М. Панкратовой (1947), Эйсмонда Рода и др., портретов-картин — «Ходоки у Калинина» (1927), «Калязинские кружевницы» (1928), «Чтение Сталинской конституции» (1939), «Ленин и дети» (1940), «За чтением книги Б. Полевого "Повесть о настоящем человеке"» (1949) и др.

"В конце 20-х — в начале 30-х годов художник Кацман писал портреты Сталина и Ворошилова, был обласкан их вниманием и стал их доверенным человеком. Его приглашали на загородную дачу, где устраивались оргии. Там было нечто вроде римских терм, где нагие вакханки приносили яства и возлежали рядом с вельможами. Впрочем, были и отличия от Рима, выдающие северную топографию действа и паханский вкус ее главного организатора: над помещением «термы» висел большой моржовый фаллос. Видимо, людоед был большим жизнелюбом. Кацман глухо рассказал об этом Федорову-Давыдову. Тот, в свою очередь, еще более глухо упомянул об этом кому-то. Последний сообщил Куда Надо. Федорова-Давыдова на время выслали в Ярославль, а Кацмана отлучили от доверия. Мягкость наказания объясняется ранней датой события и тем, о чем поведал Кацман: "Ворошилов обругал меня: мы тебе доверяли, мы тебя приблизили, а ты оказался болтун и дерьмо. Ты пренебрёг доверием! Скажи спасибо, я тебя спас от гнева Сталина. Но смотри, если будешь болтать…""[4]

Несколько условная и подчеркнутая линейность, свойственная работам Кацмана 1920-х гг., сменилась более живописной манерой. Фигуры у него часто фронтально-статуарны, в групповых композициях взгляды устремлены куда-то в одну сторону, на невидимимый зрителю объект. От рисунка сангиной художник перешел к технике пастели.

6 июля 1933 года К.Е. Ворошилов привез на дачу к Сталину главных художников советского официоза: Александра Герасимова, Исаака Бродского и Евгения Кацмана. Кацман оставил воспоминания о встрече с вождем. "Между прочим, разговор как-то зашёл про сионизм в искусстве. Я сказал, что страсть везде одна и та же — половая. Сталин сказал: — Прав Kацман".

Персональные выставки работ художника: 1935, 1947, 1950 гг. В 1947 году к 35-летию творческой деятельности Кацмана, избранного членом-корреспондентом Академии художеств СССР, была устроена персональная выставка. В 1949 году он стал членом КПСС. В 1950-е−1960-е годы художник продолжил свою деятельность и в честь восьмидесятилетия со дня его рождения была организована большая выставка.

Умер 31 июля 1976 года, похоронен на 40-м участке Ваганьковского кладбища.

Посмотреть данное изделие вы можете по предварительной записи.